13 июня 2011 
admin
«Скука аэропортов и перелетов — вот что мне портит начало и конец отпуска. Но я нашел способ решить эту проблему.
Началось лето, и мы с женой несколько запоздало начинаем планировать отпуск.
Она хочет поехать в Белиз — кораллы, рыбки, приветливые метисы. А я мечтаю переселиться в отель на соседней улице, заказать в номер побольше еды и воткнуть в телевизор.
Да, я ни разу не был в Белизе. Может быть, там даже круто. Если бы мы могли добраться на машине, я бы отправился туда хоть сейчас. Если туда можно было бы доехать на поезде — что ж, я был бы готов это обсудить. Но если в это вовлечены любые формы летающих аппаратов — у меня есть сомнения.
Не то чтобы я боюсь летать. Не боюсь. Мне просто не нравится, как все это организовано. То есть я с радостью готов куда-нибудь переместиться, но сам процесс перемещения не выношу.
То, что меня беспокоит, — это не проверки в аэропортах. Я не террорист и в ладах с Управлением транспортной безопасности. Беспокоит ли меня тот факт, что мы понастроили машин, которые могут летать, но не смогли придумать машину, достаточно умную, чтобы обнаружить взрывчатку, не заставляя нас при этом снимать обувь? Да, это меня беспокоит. Но весь процесс переобувания занимает минуту, так что я могу это вынести.
То, что меня бесит в аэропортах, — это монотонность. Находиться в аэропорту — это как быть запертым под гигантским колпаком вместе с тысячами зомбированных людей, бродящими вокруг со скукой на лице или волочащими по полу чемоданы. У нас отбирают нашу индивидуальность. Оруэлльский кошмар, с одной лишь разницей, что это не кошмар. Кто я здесь — актер, муж, отец? Нет, я — багаж, и свободы воли у меня столько же, сколько у вон того замызганного рюкзака JanSport.
Нас медленно перемещают от одной стойки к другой. Нам скармливают сэндвичи «с куриным салатом» из ваты с майонезом. Мы часами прикованы ремнями к креслам в ревущей трубе, наполненной сжатым воздухом… Скучно.
Но летать все же приходится. И победить монотонность — вот способ остаться нормальным в этих обстоятельствах. Мне отчасти помогает один трюк, который ты можешь повторить, — вспомни, как ты был ребенком. Разницы никакой: ты и тогда был под тотальным контролем, ограничен в передвижениях и лишен права голоса. Но ты ведь мог играть в своем маленьком мире, сосредоточившись на каких-то деталях? Вот что делаю я:
1. ГАЗЕТНЫЙ КИОСК — ЭТО МУЗЕЙ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА Бывал на выставках современного искусства? Обращал внимание, что рядом с каждым экспонатом висит не просто табличка, а подробное, на страницу А5 объяснение, что имел в виду художник? Это и есть основной принцип contemporary art. Неважно, какое дерьмо ты вставил в рамочку, главное — придумать к нему хитроумную концепцию. Вот и я в аэропортовском киоске веду себя как куратор перед выставкой. Что вот этот предмет может рассказать нам об экзистенциальной пустоте внутри каждого американца? Или вот этот дельфин на брелке для ключей — не воззвание ли это к моему экологическому сознанию? Наконец, этот покрытый глазурью кренделек — точный, как пуля, символ бесконечного поиска человеком смысла жизни в обществе потребления. Поделись своими наблюдениями с продавцом — скучно не будет.
2. Я — ДЖЕЙСОН БОРН Ожидая посадки, я осматриваю терминал в поисках четырех вещей:
А) Прекрасной девушки с неясным прошлым, которая попросит проводить ее в туалет, чтобы показать мне свою татуировку на спине.
Б) Всех явных и скрытых камер наблюдения. А также слепых зон, до которых объективы найденных мною камер не дотянутся.
В) Подозрительного парня восточноевропейской наружности, желательно в водолазке. Найдя такого, я искоса рассматриваю его, планируя, в какой момент будет удобно нанести ему мощный удар с ноги — так, чтобы его отбросило на багажную ленту и унесло в отсек с потерянным багажом.
Г) Мэтта Дэймона. Если он тут — ладно, играем во что-нибудь еще.
3. КРЕНДЕЛЬКИ МОГУТ ДЛИТЬСЯ ВЕЧНО Насколько я могу растянуть этот крохотный пакетик с крендельками? 20 минут? Час? Я взвешиваю и рассматриваю каждый из них. В уме отмечаю их форму и пропорции. Жую их… очень-очень медленно. После каждого вытираю пальцы и только потом перехожу к следующему. Можно также закатывать глаза к потолку, шумно вздыхать и сетовать, что таких крендельков у тебя больше никогда не будет.
4. ЭТОТ ЖУРНАЛ НА БОРТУ САМОЛЕТА ВЕСЬМА УВЛЕКАТЕЛЕН Я знаю, знаю. Ты уже читал один такой лет пять назад — и теперь знаешь все про австрийские грязевые ванны. Но не беспокойся насчет скучных статей. Там ведь еще столько всего! Например, уже кем-нибудь решенный судоку. Возьми и проверь, правильно ли он решен. Очень часто оказывается, что нет… и на это подсаживаешься. Лично я вот особенно люблю карту полетов: я не имел никакого представления, как много самолетов отправляются из Вилмингтона, штат Северная Каролина. Наконец, я перехожу к скучным статьям — но лишь затем, чтобы выискивать в них стилистические ошибки и смеяться над тупостью авторов.
5. Я ПОСЛЕДНИМ ПОКИНУ ЭТОТ КОРАБЛЬ Мы приземлились. Мы уже там, но все еще здесь. Все вскакивают под мольбы стюардессы оставаться на своих местах — все, кроме меня. Куда ломятся эти люди? Нет, это единственный момент, когда я действительно могу восстать против стадного мышления — когда я могу чувствовать себя индивидуальностью, человеком, у которого есть выбор. Помни об этом. Сиди, рассматривай этих запаренных людей и гордись, что ты лучше.
Когда настает время двигаться, я могу даже пропустить нескольких человек вперед. Как только в моих ногах восстановится кровообращение, я, набирая скорость, двинусь в терминал. Ха, мне это начинает нравиться».
Рубрика: 
Метки: 